Колыма – проверка на прочность. На самой опасной дороге России протяженностью 2000 километров заправки можно пересчитать по пальцам. Есть участки, напрочь лишенные очагов цивилизации: только редколесье, заснеженные сопки и звенящая тишина. Опытные водители знают, что с Колымой шутки плохи. Зимой температура воздуха опускается до -60°C. Если заранее не подготовить машину к экстремальным условиям, может случиться непоправимое. Якутских железных коней, точно младенцев, укутывают войлоком, ставят на них двойные стекла и натягивают огнеупорный брезент для теплоизоляции. И только тогда можно ехать по Колымскому тракту, соединяющему Якутск с Магаданом.
Целью моей поездки был полюс холода Оймякон, который находится практически посередине тракта и чуть в стороне от него. Ехать мы с моим водителем Николаем, местным жителем, решили не один день, а два, с остановкой в поселке Хандыга. Иначе дорога получилась бы слишком утомительной. Да и мчаться из пункта А в пункт Б не хотелось: все-таки Колыма – это не просто маршрут. Это целый пласт истории – важной, пронзительной, трагичной.
Колымский тракт уводит в прошлое, хочешь ты того или нет. В 1930-х здесь начали появляться трудовые лагеря. Для освоения золотых запасов привлекали заключенных. Они же строили дорогу в суровых условиях. В Теплом Ключе – когда-то лагерном пункте, а сейчас тихом сельском поселении – работает музей «Магаданская трасса». Обрывки колючей проволоки, личные вещи, фотографии, документы. В крошечной комнате умещаются тысячи историй.
По мере приближения к Оймяконскому улусу температура понижается на глазах. Оймякон лежит в низине, как в чаше, в которую стекаются потоки холодного воздуха. К селу ведет историческое ответвление Колымского тракта, захватывающее Кюбюме и Томтор. В Кюбюме работал фельдшером Варлам Шаламов, автор «Колымских рассказов». Сейчас от поселка остались лишь заброшенные дома с пустующими глазницами окон, которые любят снимать фотографы-сталкеры. А вот в Томторе, где Шаламов провел последние два года ссылки, по-прежнему живут люди. Там же находится метеостанция, на которой в 1933 году был зафиксирован абсолютный температурный рекорд Северного полушария – -67,7°C. Предполагалось, что Оймякон еще холоднее, потому как расположен ниже, в упомянутой низине.
Туристический маршрут, по которому в эти края потянулись туристы, придумала жительница Оймякона Тамара Егоровна Васильева, член РГО. Долгое время ее родной поселок боролся за звание полюса холода с Верхоянском – городом на правом берегу реки Яна. Температурный рекорд Верхоянска – -67,8°C. То есть на десятую часть градуса ниже, чем зафиксировали на метеостанции в Томторе. Васильева, будучи женщиной принципиальной, с этим категорически не согласилась. Подняла архивы Главной геофизической обсерватории имени А.И. Воейкова в Санкт-Петербурге, занимающейся исследованиями климата, и выяснила, что произошла ошибка и минимальная температура в Верхоянске была не -67,8°C, а -67,1°C. «Я решила идти до конца, – объяснила мне при встрече Тамара Егоровна. – Хотела установить справедливость, потому что полюс холода может быть только один». С ней бы точно солидаризировался знаменитый советский геолог Сергей Обручев. Во время Индигирской экспедиции, проходившей в 20-е годы, он сделал предположение, что полюс холода Северного полушария расположен в Оймяконской котловине, а температура там опускается до -71,2°C.
-67,8 °C
– таков температурный рекорд Верхоянска, на десятую часть градуса ниже, чем зафиксировали на метеостанции в Томторе в феврале 1933 года. Однако не все в истории многолетнего соперничества холодных полюсов так просто.
Чем обычный турист может заняться в самом холодном поселке планеты? Например, забить гвоздь замерзшим бананом или заморозить висящий на вилке доширак, который мгновенно превращается в камень. Я не шучу: среди приезжих это едва ли не главное развлечение. А если наполнить кружку кипятком, а затем резко выплеснуть вверх, то над головой раскроется красивый белоснежный веер. Этот спецэффект в народе называют якутским салютом. Другое популярное развлечение по-оймяконски – искупаться в речке Индигирке. В честь открытия пляжного сезона на берегу ставят палатку с печкой – чтобы переодевание не было таким же экстремальным, как и купание.
Когда из теплого помещения я выходила на улицу, ресницы и брови мгновенно покрывались инеем. Пальцы, стоило снять перчатки, пронзал жгучий холод. От обморожения спасали грелки для рук и ног, двойной слой термобелья, балаклава – без этого набора человеку из Центральной России в Якутии просто не выжить. Сами якуты к холоду относятся спокойно. Зимой носят длинные шубы и меховые шапки. Морозостойкостью здесь отличаются не только люди. Пушистые якутские лошади с мультяшными мордами живут на открытом воздухе круглый год и даже достают обледеневшую траву из-под снега.
Я прожила в Оймяконе три дня, после чего вернулась в Якутск. За это время мне удалось познакомиться не только с Тамарой Егоровной, но и с Чысхааном – хранителем якутского холода. Во время ежегодного фестиваля «Полюс холода» к нему приезжает и финский Йоулупукки, и Санта. Бородатые старики находятся в подчинении у якутского коллеги. Чысхаан, в роли которого выступает местный фотограф и музыкант Семен Сивцев, одет в синюю шубу, расшитую эвенкийскими орнаментами, и шапку с огромными рогами – этот костюм придумала якутская художница Августина Филиппова. Каждому, кто приезжает в Оймякон, седовласый старец вручает сертификат о посещении полюса холода. В космос с таким вряд ли пустят, а вот московская зима точно будет нипочем – как бы стремительно ни падал столбик термометра.
