Но тут всё не так просто. Возьмём, к примеру, модное слово «фейк». Нам говорят, что не нужны заимствования, у которых есть общепринятые аналоги. Как раз у слова «фейк» аналоги есть: «подделка», «фальшивка», «фальшак», «фикция», «подтасовка», «липа», «дезинформация» и другие.
Но зачем-то языку нужно столько слов на одну и ту же тему, да ещё и новые появляются. Оказывается, что все они несколько разные. Вот, например, хорошее русское слово «липа»: «подсунуть липу», «это полная липа». И прилагательное «липовый» – это не только про липовый мёд, который упоминается в классической песне Егора Летова (см. название заметки), это не только про липовый цвет и про липовую кору. «Липовый» – это значит фальшивый, поддельный, то есть фейковый. Кстати, есть несколько версий – большей или меньшей степени фантазийности, – почему подделки называют липой: то ли потому, что из мягкой древесины липы было удобно делать фальшивые штампы для сургучных печатей, то ли из-за липнущих к пальцам купюр. Интересно другое. Липой называют не любую подделку. Не скажут: «Это не бриллиант, а липа / липовый бриллиант». О липе обычно говорят применительно к документам: «липовый паспорт», «липа, а не отчёт». А бриллиант назовут фальшивым или фальшивкой. Фальшивым, конечно, может быть и паспорт.
Идея неподлинности, фальшивости очень важна и для произведений искусства. Говорят о фальшивом Серове, подлинном Коровине и так далее. Кстати, был такой фильм 1979 года из жизни советских подпольных коллекционеров – «Подпасок с огурцом» (из серии «Следствие ведут ЗнаТоКи»). Один из его колоритных персонажей называет поддельные произведения выразительным словом «лимпопо», и это слово на все лады повторяют герои фильма.
Во всех этих словах важно то, что вещь не просто не настоящая, а что она при этом выдаётся за настоящую. Существует и деликатное слово «реплика». Это значит, что сумка, например, совсем как брендовая, но мы не утверждаем, что она на самом деле брендовая. Без обмана. А бывают ещё духи «по мотивам».
Ну и каково же тут место слова «фейк»? Надо учесть вот что. Часто думают, что заимствования – это иностранные слова, перенесённые в другой язык. Это, однако, не так. В другом языке слова живут своей жизнью, конкурируют с уже существующими в нём словами и нередко наполняются новым смыслом. Как, например, слово «кураж», которое в языке-источнике указывало просто на смелость и мужество, а в русском встало в один ряд с удалью и загулом («пьяный кураж»). Или слово «лояльный» («лояльный экзаменатор» – это вовсе не верный и преданный, как это следовало бы понимать исходя их английского слова loyal, а просто он смотрит сквозь пальцы на списывание).
Так произошло и со словом «фейк», которое совсем не равно английскому fake. Английское слово имеет очень широкое значение: оно используется применительно и к подделкам произведений искусства, и к псевдобрендовым джинсам, и к ложной информации. И ещё несколько лет назад в русском языке встречались сочетания «фейковая сумка», «фейковые джинсы».
Однако сейчас оно ворвалось в русский язык в значении гораздо более узком – информационном. Тут, конечно, сыграло роль сочетание fake news («фальшивые новости»), которое Британский словарь английского языка Collins English Dictionary назвал словосочетанием 2017 года. Словарь даёт такое определение: «fake news – это ложная, часто сенсационная информация, которая распространяется под видом новостей». Это выражение сделал популярным Дональд Трамп, который во время своей предвыборной кампании использовал его постоянно (мол, о нём всё время распространяются фейковые новости), а следом за Трампом это сочетание стали повторять и его сторонники, и противники.
И вот в русском языке слово «фейк» закрепилось именно в информационном значении. Чем же оно так полюбилось русскому языку, что ни «подделка», ни «фальшивка», ни «липа» не оказались достаточными? Я думаю, тут важны два его свойства. Во-первых, его закреплённость за информационной сферой – повторюсь, это свойство именно русского, современного русского слова «фейк», а не английского fake. Причём это не просто информация, а информация эпохи постправды (кстати, слово post-truth тоже недавно избиралось словом года). В этом слове есть идея, что при современных технологиях информационный поток подозрителен, факт трудноуловим, а с правдой вообще всё не так однозначно.
Кстати, «подделка» и «фальшивка» относительно штучные вещи, а «фейк» воспринимается именно как часть потока, недаром так популярно множественное число – «фейки». И во-вторых, слово «фейк» очень неконкретно. Что, собственно, означает, что какая-то информация, скажем, на видео, оценивается как фейк? Видео нарисовано, взято из фильма? Видео постановочное, и участники ряженые? Видео подлинное, но снято не там и не тогда? Видео подлинное, но на нём изображено другое? Видео подлинное, но не учтён контекст? Или даже – да, подлинное, но неправильно оценивается?
Если взять слова «фальшивка» или «подделка», они предполагают какую-то конкретизацию: что именно подделано и в чём фальшь. Слово «фейк» чрезвычайно удобно своей технической размытостью. Оно как бы симулирует аргументацию, давая человеку в руки неубиваемый аргумент. Поэтому когда слышишь «Это фейк!», не стоит этим удовлетворяться, а лучше поинтересоваться: а что в точности тут подделано и где именно кроется фальшивка?
Иллюстрация Елены Рюминой
