Продолжаем публиковать истории жителей Диксона. Разиля Самигуллина – сотрудница службы социальной защиты. Еще будучи студенткой, она оказалась в Арктике вместе с мужем – коренным диксончанином Альбертом Мингажевым. Долгие годы работала в школе и в библиотеке. Несколько лет назад Альберт трагически погиб, и теперь Разиля планирует покинуть поселок, когда-то ставший домом для ее семьи.
В 1988 году я вышла замуж. Мы с Аликом учились в одном университете, на одном историко-английском факультете. Жили в общежитии, дружили с одними и теми же людьми. После свадьбы он предложил вернуться на его родину, на Диксон. Я бросила институт и поехала за мужем, как декабристка. Из города-миллионика Уфы в маленький поселок на берегу Карского моря. Как сейчас помню: 23 августа, +5°C, косой дождь. Наш самолет заруливает на посадочную полосу, и в голове проносится мысль: «Может, ну его, это замужество? Домой, домой скорее!»
Но домой я не вернулась. Первое время мы жили вместе с матерью мужа и его младшей сестренкой. Жили хорошо, дружно, но квартирный вопрос все равно стоял. Молодые всегда хотят держаться отдельно. Спустя два года мы получили однокомнатную квартиру. Альберт работал учителем в школе, туда же устроилась я. Вскоре у нас родилась дочка. В общем, ничего необычного, просто жизнь.
Поначалу я чувствовала себя оторванной от мира. На материке растут деревья, меняются сезоны. В Арктике всего этого нет. Длинная зима, короткое прохладное лето. Полярный день и полярная ночь. Но жизнь была такой насыщенной, что я быстро освоилась. Яркие дома каждый день поднимали настроение. Помню, школа стояла нарядная, вся в звездах. Самолет из Норильска летал пять раз в неделю. Приезжали артисты, работал театр. В двух шагах – фотоателье, ателье, парикмахерская, кафе, библиотека, спортзал, три клуба. Мои дети, давно уехавшие на материк, до сих пор вспоминают детство. Чем старше человек становится, тем чаще думает про молодость и лучшие годы. Возвращается к ним в своих мыслях. На Диксоне мы все были очень счастливы.
У нашего поселка удивительная история. Год его создания – 1915-й. Только задумайтесь: Россия – участник Первой мировой, а на Диксоне строят полярную станцию. Развитие Севера было приоритетом. К началу Великой Отечественной войны по всему маршруту Северного морского пути создали уже восемнадцать полярных станций. Научные базы занимались сбором сведений для обслуживания морских и воздушных операций и исследовательских работ. По арктической магистрали в годы войны шли караваны судов с грузами для фронта.
В моей молодости в поселке жили сплошные интеллигенты. Я говорю «жили», в прошедшем времени, потому что тогда тут проживало несколько тысяч. (Сейчас население Диксона – 300 человек. – Прим. авт.) Примерно 80% – с высшим образованием. Оставшиеся 20% – со средним специальным. Наша школьная учительница музыки оканчивала консерваторию. Врачи могли похвастаться учеными степенями. С большинством из тех, кто уехал, мы по-прежнему общаемся.
Когда остров решили законсервировать – содержать его стало невыгодно, – для людей переезд на материк оказался трагедией. Бывает, идем с мужем в магазин и смотрим через пролив, на бухту. Вон там, в пяти километрах, наша родина. Школа, где я работала, сейчас заброшена. Я видела фотографии оттуда, но сама не ходила. Не хочу. У нас там все по линеечке было, с любовью. Говорят, на острове остался один человек. Не знаю, в каких условиях он живет. Давно не видела. А так я каждого жителя знаю в лицо. Когда кто-то новый появляется, какой-нибудь вахтовик, за километр вижу.
Для тех, кто живет в Арктике, освоение Севера – это не про добычу полезных ископаемых. Север осваивался человеком. Человек строил поселки в условиях вечной мерзлоты. Возводил здания, открывал больницы, школы. Это совсем другой уровень мышления – сплотившись, делать что-то вместе, держаться друг за друга. Мы ехали не осваивать земли, мы ехали жить. Невозможно жить в месте, которое не любишь.
Про Диксон очень много снято и написано. В 1935 году к нам приезжал писатель Борис Горбатов. Морской порт тогда еще только строился. На острове работали арктическая радиостанция и гидрометеорологическая станция, больше ничего. И вот Горбатов, молодой корреспондент газеты «Правда», оказывается в середине октября на Крайнем Севере, чтобы взять интервью у сотрудников станций. В это время приходит радиограмма, что у кого-то из полярников случился приступ аппендицита и нужно срочно везти его на материк. Самолет был двухместный. Человека с приступом забрали, а Борис Леонтьевич остался. Тут надо понимать, что середина октября – такое время, когда уже вовсю задувает пурга, самолеты могут не летать неделями. Горбатов провел на Диксоне целую зимовку и ушел кораблем, когда зимовщики менялись. Свои приключения он описал в цикле рассказов «Обыкновенная Арктика». Иногда я его перечитываю, и душа радуется.
Еще мне очень нравится стихотворение Роберта Рождественского «Арктическая болезнь». Когда у Диксона был юбилей, мы снимали небольшой ролик, и я его прочитала на камеру. Там есть такие строки: «Заболел я Арктикой — это значит, Арктика сердце взяла / и неласковым голосом ветра человека к себе позвала! / Значит, где б ты теперь ни странствовал, на пороге любой весны, / будешь бредить полярными трассами, будешь видеть снежные сны».
Думаю, когда я уеду с Диксона, мне еще долго будут сниться снежные сны.
Мы ехали не осваивать земли, мы ехали жить. Невозможно жить в месте, которое не любишь.
